В когтях тигра - Страница 37

– Выходит, завтра меня ждет безрадостное утро и тяжелый, полный неприятных ощущений день? – хитро поинтересовалась я. – В этой ситуации напрашивается один вывод – «сегодня» просто необходимо продлить! Давайте веселиться? Может, поедем кататься?

– Только вот до завтра еще нужно дожить, – буркнул Ком Хен себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кажется, этот паразит и мне успел добавить в кофе того, чего я не просил, так как ваше предложение не кажется мне таким уж бредовым и невыполнимым. Видимо, ты ему понравилась. Угодить старался… Ащщ! Ты ходячая неприятность, Лика Романова!

Я отметила про себя новое и занимательное ругательство «ащщ». Интересно, а что оно означает? И, не удержавшись, подколола разгневанно сверкающего глазами корейца, который на минуту потерял над собой контроль.

– О! А мы уже на «ты»! Это правильно, я-то могу и дальше «выкать»… все же разница в возрасте, но ко мне можно обращаться на «ты», я еще деть…

– Значит, разница в возрасте, говоришь? – Эту фразу Ком Хен буквально прошипел. Вид у него был разгневанный. Глаза метали молнии. Точнее, наверное бы метали, если бы у комсина была и такая способность.

– Факт констатирую. Ничего личного. – Я нерешительно отступила, но пятиться на шпильках еще не научилась, поэтому качнулась, теряя равновесие, и упала бы, если бы Ком Хен с руганью не поймал меня за руку и не притянул рывком к себе.

Увидев прямо перед собой разгневанное лицо, ощутив обжигающее дыхание на губах, я испуганно пискнула, вырвалась и шарахнулась к стене. Он преодолел это расстояние одним большим шагом. Прямо у меня за спиной была ледяная, отделанная плиткой стена клуба, а впереди разозленный Ком Хен с прищуренными глазами.

Мы стояли совсем близко. Я чувствовала, как наэлектризован воздух между нашими телами. Казалось естественным податься вперед от пронизывающего холода к обжигающему теплу, закинуть руки ему на шею, прильнуть всем телом и поцеловать, но он не позволил. Предугадал мое желание до того, как успела поднять руки, – перехватил запястья еще внизу и вжал в стену. Так мы и стояли молча: я, прижавшись спиной к стене и дрожа то ли от страха, то ли от желания, и он, вцепившись мне в руки мертвой хваткой. Лед за спиной и огонь впереди заставляли сходить с ума. Я никогда еще не была к Ком Хену так близко. Его запах дурманил. В нем смешался уже знакомый аромат парфюма, кофе и геля для душа, дорогих сигар и разгоряченного мужского тела. От этой смеси кружилась голова, а ноги стали ватными. Я смотрела на его губы не отрываясь, кусала свои, борясь с желанием, и мечтала, чтобы он не устоял. Ведь нужно так немного. Лишь чуть наклониться вперед, преодолевая то незначительное расстояние, которое нас разделяло.

Его дыхание было хриплым и прерывистым, словно после долгого забега, в глазах искрами вспыхивала страсть, а может быть, это шалило мое больное воображение и мне просто казалось. Мучительно находиться так близко и в то же время так далеко. Руки, прижатые к стене клуба, не давали двинуться с места, иначе я бы первая сделала шаг вперед, сокращая расстояние, и прижалась, пусть на секунду, к горячему телу. Этого мало, но больше, чем можно желать.

Я видела, как Ком Хен борется с собой и желанием поцеловать меня, поэтому, не удержавшись, облизнула губы. Он хрипло и едва слышно застонал и отстранился.

– Ащщ, Лика Романова! – выругался он, отдаляясь и физически и эмоционально. – Все, мы едем домой!

Он отпустил одну мою руку, нетерпеливо дернул за другую и достаточно бесцеремонно потащил к машине. Момент был упущен, но воспоминания о нем иголочками пробегали по позвоночнику, заставляя вздрагивать. Губы до сих пор покалывало от предвкушения так и не состоявшегося поцелуя.

– Так. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы рассуждать здраво и внимать моим словам, – мрачно заметил Ком Хен, остановившись возле выделяющегося на стоянке «корвета». – Поговорим завтра, но сейчас, я тебя умоляю, садись в машину и молчи до дома, а лучше даже не шевелись. Договорились?

– Почему? – удивленно и немного обиженно поинтересовалась я, поражаясь такой резкой смене настроения. Сейчас Ком Хен выглядел уставшим и взъерошенным. Мне даже стало его жалко. Объективно преподаватель не заслужил ни неприятностей, ни меня, их создавшую.

– Потому, – буркнул он и порывисто обошел автомобиль. – Садись!

Я посмотрела на него подозрительно, но послушно села на переднее сиденье и сложила руки на коленях, как примерная школьница. Интуиция подсказывала – сейчас лучше не спорить. Если меня распирало хорошее настроение и преобладал романтический настрой, то Ком Хен был нервным, дерганым и гораздо менее выдержанным, нежели обычно. Не хотелось нарваться на грубость. Похоже, Добрый фей, если и плеснул какое зелье ему в чашку, то состав был другой. Не такой, как в моем бокале с «мохито».

Было очень интересно, что подлили моему спутнику. Я изнемогала от любопытства, но Ком Хен велел молчать, а я была хорошей девочкой и слушалась, только немного пританцовывала на сиденье и подпевала радио. Жаль, что веселый вечер так быстро закончился и меня уже везут домой.

Хотелось веселиться дальше, но я подозревала, что, если предложу это Ком Хену, он меня высадит посередине дороги, и даже грозящая опасность его не остановит. Что ему моя жизнь? Он возится со мной исключительно из-за гипертрофированного чувства благородства, которое может исчезнуть в любую минуту. Поэтому я готова была сделать все для того, чтобы этого не произошло. Даже молчать.